Волны святого волшебства - Страница 18

Она снова вспыхнула и опустила глаза под его спокойным взглядом. На глазах выступили слезы, и она сердито смахнула их.

Он шагнул было к ней, но резко остановился. Ей послышалось, что он тихонько выругался.

Анжела проглотила слезы и надменно вздернула подбородок.

— Если у вас ко мне такие чувства, почему же вы мне не позволили улететь с синьориной Мартинес? — осведомилась она дрожащим голосом.

Фил вздохнул.

— Вертолет и так был опасно перегружен.

— Но Регина Вернер не хотела уезжать, — настаивала Анжела. — Я могла бы занять ее место.

После короткой заминки он быстро сказал:

— Это особый случай. Сильвия хотела, чтобы Регина была под рукой в больнице на случай каких-нибудь осложнений.

В его тоне было что-то, внушавшее Анжеле недоверие. Но, сказала она себе, если не верить ему, то какие другие причины могли заставить его удерживать ее на фазенде? Из всего, что он наговорил, было ясно, что ей лучше всего как можно скорее убраться с его дороги.

Однако прежде чем она собралась бросить ему вызов, он мрачно сказал:

— Но если бы здесь возникла критическая ситуация, вы были бы первым пассажиром вертолета на Санта-Круз, поверьте мне.

Кто-то позвал его из дома. Он повернул голову и ладонью пригладил мокрую шевелюру.

К своему ужасу и изумлению, Анжела почувствовала, как от этого жеста дрогнуло ее сердце. Волна желания вдруг затопила ее. Она задрожала и опустила глаза. Наверное, Фил Боргес знал, что говорил, когда упоминал о сильном влечении, со страхом подумала она. Это было унизительно.

Хриплым, неузнаваемым голосом она произнесла:

— А пока что я постараюсь пореже попадаться вам на глаза.

Он оглянулся на нее. В его глазах мелькнули искорки веселья. Она ненавидела этот его циничный взгляд.

— Что ж, попробуйте.

Но прежде чем она успела потребовать объяснений, он убежал. Его башмаки торопливо простучали по каменному полу. Анжела осталась, глядя ему вслед со смешанным чувством гнева и трепета. Затем медленно последовала за ним в дом.

В этот день она его больше не видела. Ей не было нужды стараться не попадаться ему на глаза. Как сказала Анна, сеньор уехал на плантацию оценивать ущерб и искать людей, изгнанных наводнением из своих домов.

В течение всего дня они стекались на фазенду, грязные, несчастные, напуганные и истощенные. Анна поддерживала кухню в постоянной готовности, и Анжела предложила ей свою помощь, видя, что та буквально валится с ног от усталости. Поток беженцев не иссякал.

— Сегодня ночью будет еще хуже, — сказала Анна, глянув в окно на серо-стальные тучи.

Сердце у Анжелы упало.

— Откуда вы знаете?

— Я не знаю, — честно сказала Анна. — Но так написано в последней записке сеньора.

Она показала на пару вновь прибывших, съежившихся в своих одеялах над мисками с фейжоадой.

— Ее принесли братья Монтейро. Сеньор собирается отправиться в бухту Галисия посмотреть, не осталось ли там пострадавших. Он вряд ли сегодня вернется.

Анжела вздрогнула. Сама она ни за что не отправилась бы снова в эту штормовую пустыню. Безусловно, Фил Боргес — храбрый человек. В эту жуткую погоду он находится где-то вне дома, пытается спасти жизни людей, которых едва ли знает. Так же, как спас и ее. Это сильно мешало ненавидеть его, как следовало бы. Она снова вздрогнула.

Анна посмотрела на нее с добротой и сочувствием.

— С ним ничего не случится, с сеньором. Он проделывал это много раз, — сказала она, неверно истолковав выражение лица Анжелы. — Его всегда зовут, когда люди теряются в лесу. Он сумеет о себе позаботиться.

— В этом я не сомневаюсь, — бросила Анжела. — В жизни еще не встречала столь самонадеянного человека. Самонадеянного, циничного и с куском льда вместо сердца.

Анна подняла глаза к потолку.

— Г-м-м… — уклончиво произнесла она. — Так вот, поскольку о его возвращении не было речи, обед — полностью на ваше усмотрение. Когда прикажете подавать?

Анжела отвергла самую мысль об обеде. Она делала все, что могла, для беженцев. Когда же стало ясно, что она настолько нервничает, что от ее помощи получается больше вреда, чем пользы, она ушла из кухни и отправилась бродить по главному зданию, заглядывая в пустые комнаты, доставая книги с полок, не в силах успокоиться.

Наконец она вернулась в свою комнату. Конечно, заснуть не удастся, но можно хотя бы поиграть с котенком, думала она. Она уступила ему свою постель для дневного отдыха.

Однако, войдя в комнату, она увидела на прикроватном столике белый конверт. Сердце у нее остановилось. Мог ли Фил Боргес написать ей? Сожалел ли он о своей грубости? Или хотел выразить что-то такое, что не мог сказать в лицо?

Мысль была странно тревожной. Анжела дотронулась до конверта так, словно это была спящая анаконда. Котенок поднял голову и сонно взглянул на нее.

Девушка взяла конверт в руки и осмотрела его. Он был надписан аккуратным, чуть старомодным почерком, который — Анжела была почти уверена — не мог принадлежать нетерпеливому, резкому Филу Боргесу. С одной стороны, это успокаивало, С другой — разочаровывало. Недовольная собственной противоречивой реакцией, Анжела быстро вскрыла конверт.

Она сразу взглянула на подпись. Письмо было от Регины Вернер. Она нахмурилась.

«Моя дорогая девочка!

Я чувствую себя очень неловко, оставляя тебя одну на фазенде Боргес. Анна — хорошая женщина, но она всецело предана Филу Боргесу. На нее рассчитывать нельзя. Полагаю, что в отсутствие твоего отца предупредить тебя — мой долг».