Волны святого волшебства - Страница 30

— Я думаю… — Он остановился. — Я думаю, что в ситуации опасности люди не могут ясно мыслить.

Анжела ощетинилась.

— Если вы снова хотите сказать, что несете за меня ответственность…

Он всплеснул руками.

— Я хочу сказать, что не имею права возлагать на себя ответственность за вас. Я не благородный рыцарь, а вы… вы слишком невинны.

Анжела сверкнула глазами.

— Я в этом виновата? Фил издал сдавленный смешок.

— Вряд ли это вопрос вины. Я хотел сказать… ну, я не уверен, что для нас это хорошая идея — слишком долго быть вместе.

— Почему? — выпалила она. Он ненадолго закрыл глаза.

— Вы не та невинность. Она поспешно шагнула вперед.

— Вы так считаете, потому что вас тянет ко мне. Он открыл глаза.

— Это тоже объяснение, — уныло согласился Фил.

— Но ведь вас тянет к сотням женщин, не так ли? — с вызовом сказала Анжела. — И это вас не очень волнует. А что до меня… — Она пожала плечами. Получилось совершенно бесстрастно, и она возгордилась. — Когда-то ведь это должно было случиться.

Пламя метнулось в его глазах. Заметив это, Анжела с замиранием сердца стала ждать, что он сейчас же заключит ее в объятия. Но она оказалась совершенно неподготовленной к его мрачному ответу.

— Не думаю, что мы всерьез станем проверять это утверждение. Если бы мне была нужна иллюстрация к тому, что вам следует побыстрее уехать, то лучшей не придумать.

Анжела уставилась на него.

— Не понимаю.

— В самом деле?

Было заметно, что он рассердился.

— Сильвия была права. Господь хранит меня от милых юных девушек.

Анжела никогда в жизни не чувствовала такого унижения.

— Я вам не милая юная девушка! — крикнула она.

— А кто же?

Фил не возвысил голоса, но эффект от его слов был как от удара хлыста. Анжела отпрянула. Он был грозен, как проснувшийся вулкан. И он тут же заключил ее в свои объятия.

Это был по-настоящему взрослый поцелуй. Его безжалостная страсть обожгла ее — обожгла и неожиданно ужасно напугала. Когда Фил отпустил ее, она еле сдерживала слезы. Он мрачно посмотрел на нее.

— И Господь поможет мне отправить вас отсюда. Чем скорее, тем лучше.

Она отступила.

— Я вас ненавижу! Голос ее дрожал.

— Хорошо, — хладнокровно сказал Фил. — Развивайте дальше эту тему. Это лучшая страховка, которую мы с вами можем найти. А теперь идите и не мешайте мне работать.

Анжела потеряла дар речи. Со сдавленным воплем девушка развернулась и вылетела вон из лаборатории.

Не помогла и встреча в гостиной с Сильвией Мартинес, листающей американский модный журнал. Она сама, как картинка из журнала, подумала Анжела, стараясь быть справедливой. Свободный морской бушлат, соответствующие брюки и ослепительно белая блузка как бы отождествляли ее с образом моряка по канонам мировой моды. В одолженном платье эдвардианской эпохи Анжела чувствовала себя рядом с ней ребенком, одетым в платье старшей сестры.

Сильвия подняла глаза с ясной улыбкой.

— Привет.

— Здравствуйте, — сказала Анжела и добросовестно добавила:

— Как вы себя сегодня чувствуете?

— Снова человеком. Сегодня утром я себя чувствовала древесной лягушкой, — с кислым видом сказала Сильвия. — Это мой первый и последний опыт пребывания в палатке в лесу. А вы ухитрились провести в ней целую ночь, Надо сказать, я вам не завидую.

Анжела была обезоружена.

— Да, такое запоминается надолго, — согласилась она. — Я бы не хотела снова это пережить, — добавила она, с дрожью вспоминая крепкое тело Фила рядом с собой в темноте палатки. Но это была неправда. Сильвия Мартинес тонко улыбнулась и начала обсуждать фасоны из журнала. Анжела слушала ее вполуха.

Да, это была неправда. Она бы сделала все, что угодно, преодолела бы любые препятствия, только чтобы снова быть с Филом Боргесом. Он покровительствовал ей и он же отверг ее. Да какая разница, с досадой думала она. При одной мысли о его красивом строгом лице она таяла, кровь быстрее бежала по жилам, и все, чего ей хотелось, — это крепко прижаться к нему и закрыть глаза.

Любовь. Да, вот что это было. Это не девичий пыл. И не ее неопытность. Когда она встретила Джеймса, антрополога, она была моложе и впечатлительнее, чем сейчас. Нет, сколь бы она ни была неопытна, она достаточно давно научилась различать абсолютные ценности. Это была любовь.

Анжела внезапно села, чувствуя себя изумленной. И слегка встревоженной. Одно дело — сознавать, что ты любишь мужчину, который обнимает тебя и, похоже, заботится о тебе. И совсем другое — понимать, что ты все еще любишь человека, только что отвергшего тебя. Особенно, сухо подумала она, если ты после этого оказываешься наедине с женщиной, которая почти наверняка была его любовницей.

— Вы в порядке? — услышала она вопрос Сильвии. Он, казалось, донесся откуда-то издалека.

— Что? — она вскинула голову и увидела, что ее компаньонка отложила журнал и сочувственно поглядывает на нее. — О, да, вполне. Я… э… просто кое-что вспомнила.

— Судя по вашему виду, ничего хорошего.

«Хорошего»? Анжела улыбнулась про себя. Да, действительно, ничего хорошего. Лишь небо, и ад, и глубокая тревога.

— Если вам когда-нибудь захочется рассказать… — мягко начала Сильвия.

Глаза Анжелы внезапно наполнились слезами. Что она могла сказать? «Я люблю мужчину, с которым вы иногда спите»? Она покачала головой.

Сильвия вздохнула. Но, к большому облегчению Анжелы, оставила тему. Как все бразильские женщины, она, вероятно, очень рассеянна, подумала Анжела. Даже когда пришел Фил и они сели обедать, Сильвия не утратила рассеянного выражения лица.